چکیده:
Статья посвящена особенностям процесса формирования правовой лексики в русском языке XIV – XVII вв. В ранних источниках древнерусского периода противоправные действия разного рода именуются лексемами обобщенного характера, такими как зло, грех, проказа, пакости, ослушание и т.п. Преступники, совершившие противоправные действия, представлены в источниках ослушниками и злодеями. В дальнейшем преступные действия дифференцируются, причем фиксируется лексическое отражение преступлений, различавшихся по признакам: совершенное против личности или собственности, умышленное – неумышленное, а также совершенное впервые или повторно и др. В статье рассматривается терминология преступлений против собственности. Преступные действия данного свойства обозначаются в правовых текстах лексемами разбой, татьба, грабеж и др. В качестве наименований их субъектов используются существительные разбойник, тать, грабежник и т.п. Важными критериями при наименовании лиц, совершивших кражу, являются место преступления и характер украденного: церковный тать, кромский тать, клетный тать, коневый тать и др. Лексика в статье анализируется с точки зрения происхождения, семантики, процесса терминологизации и сферы употребления.
The article is devoted to the description of the process of the formation of legal
lexicon in the Russian language of the 14th — 17th centuries. In the earlier documents of
the ancient Russian period crimes are called “зло, грех, проказа, пакости, ослушание”
etc. Criminals who have committed unlawful actions are called “ослушники” and
“злодеи”. In the future criminal actions are differentiated according to the signs:
committed against the person or property, intentional — unintentional, and the first time
or repeatedly. The author in the article analyses terminology of crimes against property.
Criminal acts are called in legal texts “разбои, татьба, грабеж” etc. Persons who
commit crimes are called “разбоиник, тать, грабежник” etc. Important criteria for
naming the perpetrators of the theft are the crime scene and the character of the stolen
things: “церковныи тать, кромскии тать, клетныи тать, коневыи тать” etc. The
vocabulary is analysed from the point of view of origin, semantics and the sphere of use.
خلاصه ماشینی:
В ранних источниках древнерусского периода, например, в Договорах Руси с Византией 911 года, разного рода преступные действия именуются лексемами обобщенного характера, такими как проказа, злодеянье, согрешенье и др.
В Древней Руси для обозначения преступного деяния – хищения чьей-либо собственности – используется глагол взять: аще ли взялъ будеть, да заплатит сугубо (Если украдет, то заплатит вдвойне) (Зимин 1952.
В ранних источниках употребляется также глагол украсть: Аще ли ключится украсти Русину отъ Грек что, или Грьчину от Руси, достоино есть да възратить е не точью едино, но и цену его (Если украдет русин у грека или грек у русина, то справедливость требует, чтобы он возвратил не только украденную вещь, но и ее цену) (Зимин 1952.
В Договоре Руси с Византией 911 года в статье 6 говорится: Аще украдеть Русин что любо у Хрестиана или паки Хрьстиян у Русина, и ят будеть в том часе тать, егда татбу сътворить...
(Если русский украдет что-либо у христианина или же христианин у русского и будет схвачен вор в то самое время, когда совершает кражу...
Термин татьба являлся многозначным и обозначал также ‘то, что украдено’, о чем говорится в Псковской судной грамоте: А которой человекъ с приставомъ приедетъ на двор татя имать и татбы искать (Срезневский 1912.
Словосочетание кримский (кромский) тать встречается в Псковской судной грамоте: А кримскому татю и коневому и переветнику и зажигалнику тем живота не дати (Зимин 1953.
Тать // Юридическая лексика русского языка XI-XVII веков.
Тать кри(о)м(ъ)ский // Юридическая лексика русского языка XI-XVII веков.