چکیده:
Статья посвящена интерпретации двух стихотворений: «Блудный сын»
Гумилева и Бунина «И цветы, и шмели...» в контексте Евангельской притчи и
христианской картины мира. Стихотворения рассматриваются на основе
сопоставительного анализа. Сравнение базируется на соотношении предметных
образов с изображением мира, религиозным смыслом и этическим чувством. Для
интерпретации образов вводится понятие художественной (литературной) модели,
которая подразумевает непосредственную связь избираемых образов с базовой
системой мировосприятия автора. Метод исторической поэтики связан в данном
исследовании с семантическим анализом предметных и природных образов. Эти
образы представлены как элементы литературной модели, которая воплощает
через эстетику ценностную этику благой деятельности как продолжения
природной красоты и щедрости. В процессе анализа выявляется модель
«Эдемского текста», который служит первообразом для познания мира объектов
как Божьего дара. Эта модель может считаться вариантом воплощения
идиллического жанра.
The article is devoted to the interpretation of two poems: “The Prodigal Son” by
Gumilev and Bunin “And flowers, and bumblebees... ” in the context of the Gospel
parable and the Christian picture of the world. The poems are considered on the basis of
a comparative analysis. The comparison is based on the correlation of object images with
the image of the world, religious meaning and ethical feeling. For the interpretation of
images, the concept of an artistic (literary) model is introduced, which implies a direct
connection of the chosen images with the basic system of the author's world perception.
The method of historical poetics is connected in this study with the semantic analysis of
subject and natural images. These images are presented as elements of a literary model
that embodies through aesthetics the value ethics of good deed as a continuation of
natural beauty and generosity. In the process of analysis, the model of the "Eden Text" is
revealed, which serves as a prototype for the interpretation of the world of objects as a
gift from God. This model can be considered a variant of the embodiment of an idyllic
genre.
خلاصه ماشینی:
В процессе анализа выявляется модель «Эдемского текста», который служит первообразом для познания мира объектов как Божьего дара.
Как сказано выше, интерпретация предметного мира Бунина неоднократно становилась проблемой для исследователей.
Здесь речь идет о прозе, однако характеристика принципиально не противоречит образному строю его поэзии и может быть применена к стихотворению «И цветы, и шмели…» Согласуется ли это с Евангельской первоосновой?
Не без труда стремился преодолеть данную оппозицию (дух — вещь) один из выдающихся литературоведов современности, интерпретируя, в частности, поэтику предметного образа в художественном мире Лескова: «Мир лесковских вещей отрицает противопоставление духовной жизни как высокой, единственно достойной и материально-телесной в качестве низменной, тем более — греховной» (Хализев 1982.
Используя эти концептуальные и типологические подходы, обратимся к стихотворению Гумилева, чтобы понять значение предметных образов для интерпретации Евангельской притчи.
«Адамизм» отмежевывался от символизма, стремясь к усилению бытийности в том числе через мысль об Адаме – первом человеке, принявшем от Бога жизнь и мир как щедрый дар (Филатов 2017.
Здесь снова стоит вспомнить, что экзегеза притчи трактует возвращение в отчий дом как возвращение человека в Творцу.
Однако вспомним строки из более позднего стихотворения Гумилева «Память» (1920): Дерево да рыжая собака, Вот кого он взял себе в друзья, Память, Память, ты не сыщешь знака, Не уверишь мир, что то был я (Гумилев 2001.
57) Показательно здесь упоминание дома, демонстрирующее связь предметного и природного ряда образов, отмеченную выше у Гумилева и расширяющее область рассмотренных текстов до типологической модели, в которой «Эдемский текст» можно считать вариантом идиллии.
Заключение Таким образом, мы обоснованно можем рассматривать выявленную у Гумилева и Бунина модель как художественное воплощение картины мироздания в контексте христианской традиции.